Защита прав ребенка за рубежом

Статья посвящена дискуссии о Конвенции ООН о правах ребенка (далее — КПР), связанной с процессом глобализации и, анализом двух механизмов: гармонизации законодательства, а также унификации и стандартизации всемирной концепции прав ребенка.

В статье также подчеркивается необходимость обсуждения КПР в свете концепции детского космополитиз­ма, другими словами, изучается подход к проблеме с восходя­щей точки зрения, используя вклад негегемонических акторов и парадигм.

Если вам нужен адвокат по семейному праву, вам стоит перейти на https://www.urvista.law.

В течение нескольких лет широко обсуждалась проблема прав детей, но в последнее время она стала более сложной, не только становясь глобальным вопросом, но и проблемой, которая должна решаться в контексте, выходящей далеко за рамки неолиберальной гегемонии глобализации. Подобная перспектива предусматривает, что общества существуют в субстанции порядка и прогресс, поэтому нуждаются только лишь в консолидации. Однако, эта позиция не учитывает по­иск социальной эмансипации с помощью законных средств, что является противостоящим гегемонистским процессом и по этой причине сталкивается с серьезным сопротивлением.

Законодательство, защищающее детей, было разработа­но в 19-м веке, когда ребенок стал объектом первого закона, установившего минимальный возраст для работы на угольных шахтах (Закон о шахтах 1842 года в Великобритании). Поэтому можно утверждать, что в социальном и историческом плане «открытие» детства и его дистанцирование от мира взрослых началось с процесса защиты детей от наихудших излишеств промышленной революции, особенно в XIX веке. Однако во­прос, который возникает сейчас, заключается в том, как мы должны характеризовать 21-й век в отношении детей и дет­ства: настанет ли время для поощрения и полноценного обе­спечения прав детей? Будет ли этот период таким, в котором мы видим строительство новой парадигмы, которая больше не рассматривает права детей как дополнительные права (то есть как конкретные права одной социальной группы, которые строятся за счет других прав)? Эти и другие вопросы будут в центре внимания данной статьи.

Глобализация вопросов, связанных с детством в 1980-х годах, привела к значительному росту международной актив­ности в интересах защиты прав детей. Это явление привело к увеличению числа неправительственных организаций (далее — НПО), социальных движений, а также совещаний и фору­мов, посвященных детству и правовому положению ребенка. Сотрудничество между НПО, правительствами и ЮНИСЕФ, укрепляет уверенность в способности международного сооб­щества влиять на политические процессы посредством резо­люций и рекомендаций, особенно тех, которые разработаны и утверждены в Организации Объединенных Наций.

В настоящее время активно развивается транснациональ­ное движение, борющееся за права детей, которое называет­ся детским космополитизмом, предусматривающим особую форму контргегемонической глобализации. Это можно уви­деть в контексте различных организаций (ЮНИСЕФ, Между­народный альянс по спасению детей и др.), а также в некото­рых правительственных программах, частных программах, научных областях и законодательстве. Подобное рассмотрение прав детей и КПР описывалось в качестве законного агонисти­ческого пространства.

Конвенция о правах ребенка

Поэтому важно, чтобы права детей обсуждались на про­цедурной основе с точки зрения их социального контекста и с точки зрения учета гражданства и глобализации. Кроме того, их следует рассматривать с критической точки зрения в от­ношении исторического процесса, который характеризуется мышлением, ведущим к якобы всеобщим и непререкаемом представлении о детях и детстве. Поэтому необходимо посто­янно укреплять понятия и повестку дня в области прав детей и мыслить эмансипированной логикой в отношении детей. Если этого не будет сделано, мы рискуем столкнуться с про­блемой прав детей не только лишь с инструментальной рациональностью и с техническим формализмом, а с не логичным и не последовательным применением законов.

Этот риск проявляется в суждении, которое до сих пор пре­обладало в отношении прав детей, которое в основном строило их как проблему, вызывающую озабоченность в отношении закона, часто без недостаточного признания структурных сложностей и социальных, экономических, политических, культурных и этиче­ских условий, при которых права должны быть систематизиро­ваны и понятны. Такой подход пытается монополизировать дис­куссию о том, каким должно быть детство, и ведет к, своего рода, идеальному детству — идее глобального ребенка, которую можно увидеть, например, при анализе докладов, подготовленных для ООН Комитетом по странам, которые ратифицировали КПР. Это ставит еще один важный вопрос — об общественно-политическом присвоении правительствами, организациями и институтами дискурса о правах ребенка и наилучших интересах ребенка.

Хотя ООН одобрила Декларацию прав человека 10 дека­бря 1948 года, детство в ней не рассматривалось как область осо­бой озабоченности, требующей особых положений, и только в 1959 году Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций обнародовала Декларацию Прав ребенка. Тем не менее, только в 1979 году был отмечен Международный год ребенка, и рабочая группа ООН, приступила к подготовке проекта Кон­венции о правах ребенка. К концу ХХ века, когда в 1989 году ООН приняла международную Конвенцию о правах ребенка, ребенок стал считаться полноправным гражданином, облада­ющим способностью быть носителем прав и обладать правом на развитие, которое заработало в результате плана действий по реализации Всемирной декларации об обеспечении выжи­вания, защиты и развития ребенка, принятом на Всемирной встрече на высшем уровне в интересах детей в 1990 году.

КПР является наиболее ратифицированным из всех дого­воров по правам человека и подразумевает ряд важных изме­нений в социальной среде, а именно введение идеи признавая для детей аналогичные права с правами взрослых. Правитель­ства, которые ратифицировали КПР, взяли на себя обязатель­ство разрешать детям развивать свой потенциал в условиях отсутствия голода, нищеты, насилия, халатности и других не­справедливостей или лишений, уважая их гражданские, эко­номические, социальные, культурные и политические прав. Таким образом, в документе впервые была одобрена идея о том, что ребенка следует считать правомочным субъектом, об­ладающим правами и основными свободами.

Таким образом, хотя можно утверждать, что жизнь детей значительно улучшилась за последние десятилетия и что многие изменения продолжают разворачиваться, требуется глубокие изменения как в структурных условиях, так и в социально-эконо­мической политике для полноценного обеспечения соблюдения прав детей. Серьезной проблемой по-прежнему остается необ­ходимость трансформации авторитарной, патерналистской и дискриминационной практики взрослых, которая характеризует повседневную жизнь детей во всем мире. Поэтому необходимо эффективно осуществлять законы и исполнять соглашения, ко­торые уже были разработаны и ратифицированы.

Можно утверждать, что статус прав детей во всем мире стано­вится все более хрупким. Эта хрупкость особенно очевидна, когда рассматривается участие детей, поскольку взрослая социальная практика в отношении Статьи 12 часто глубоко искажена по свое­му характеру, поскольку участие часто путают с консультациями, которые лишены какой-либо политической ценности и часто не имеют значения. Такие социальные практики описываются про­фессором Луманном как ложная эмансипация, иллюзия, создан­ная очевидным устранением «различия между начальством и под­чиненными, в котором происходит отдаление реальной власти от подчиненного», своего рода рекламный слоган, который дает лю­дям иллюзию, что они участвуют в определении своего будущего, когда на самом деле результаты являются ничтожными.

В области прав ребенка во всем мире существуют пробле­мы, напряженность и непонимания, которые требуют размыш­ления и вмешательства. Изменения, вызванные неолибераль­ной глобализацией, подчеркнули проблемы детей мира, такие как голод, болезнь и социальное отчуждение. Мы также явля­емся свидетелями очевидной неспособности гарантировать ис­полнение прав детей, несмотря на проект, воплощенный в КПР, по созданию глобальной системы общих ценностей, связанных с детством. Это вызывает серьезную озабоченность, поскольку КПР является основополагающим обязательным международ­ным документом, в котором сформулированы обязательства го­сударств в отношении детей, и который установил глобальный консенсус в отношении основных прав детей.

Более того, мы не можем отделить вопрос исполнения КПР от сложных рамок развития современного общества, осо­бенно в отношении появления концепции глобального или космополитического гражданина, аспект, который тесно свя­зан с поощрением и защитой прав детей. Конвенция возникла в историческом контексте, в котором есть пространство и вре­мя для расширения прав детей, особенно в период интерна­ционализации прав человека. Таким образом, КПР является вехой в истории детства, он воплощает символическую пере­становку места детей и обозначает ребенка в качестве объекта защиты, а вместе с тем и определяет его в качестве субъекта прав. Именно такое рассмотрение вопроса о ребенке как о субъекте права в значительной степени способствовало изме­нению взглядов на детей, что находит отражение в изменениях национальных законов и международных документов.

Таким образом, КПР является правовой вехой, имеющей чрезвычайно важное значение для стран, подписавших Конвен­цию, которые при ее ратификации приняла на себя неизбеж­ные обязательства по принятию правовых принципов и рамок Конвенции в своих странах. КПР является также очень важным символом процесса пробуждения более глобального сознания о детстве и о том, как дети рассматриваются и воспринимают­ся. Таким образом, положение прав детей на международном уровне приобрело новую и более надежную основу.

Этот новый, сложный и революционный статус вызвал се­рьезные изменения в представлениях, концепциях и рассужде­ниях о детях и детстве, а также привел к изменениям в правовых рамках, окружающих и поддерживающих детство в большин­стве стран, отражающих дух КПР. В частности, стоит отметить, что наибольшее нововведение КПР заключается в восприятии детей как субъектов права, признании их гражданских и поли­тических прав, осознание необходимости глубоких социальных и культурных изменений во многих обществах, применение новых социальных и юридических концептуализаций, а также необходимость краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной оценки воздействия таких изменений. Несмотря на это, в насто­ящее время крайне важно критически проанализировать про­гресс, достигнутый в осуществлении КПР, признать его недо­статки и рассмотреть вопрос о том, как максимально повысить его результативность в целях улучшения жизни детей и эффек­тивного соблюдения прав ребенка.